Считайте позерством, попыткой привлечь,

Думайте: "Глупость", "От нечего делать",

Да как хотите, мне ведь уже

Давно все равно - я сгорела.

В улыбках, словах - и своих, и чужих -

В слезах и попытках сдержаться.

В жизни, игре, наяву и во снах.

Что мне могло оставаться?

(c) Грандер Тери

---

Lovers

Его оби уже давно валяется в стороне, и я спускаю с его плеч кимоно. Красный шелк легко соскальзывает с белой кожи, падая на холодный пол пещеры. Изящные руки обвивают мое тело, пальцы находят край пояса и распускают бант, мое кимоно тоже падает на пол, а я крепко прижимаю к себе самое любимое существо, зарываясь носом в его волосы. Руки сводит от напряжения, и я чувствую уже знакомую боль в лопатках – мои крылья просятся на свободу. Пальцы моего любовника вцепляются мне в плечи, оставляя следы, и мы буквально впиваемся друг в друга губами, несколько безумно долгих мгновений переживая одинаковую боль. Но через несколько секунд она проходит, и в пещере становится тесно из-за наших почти сцепленных крыльев – моих, темно-синих кожистых, и его, перистых, жемчужных с красными штрихами-перьями. И не нужно больше ничего, только это объятие, поцелуй и сцепленные крылья. Я прижимаю его к себе, слушая, как бьются наши сердца, и понимаю, что никогда не смогу его отпустить. Никогда.

---

Утро.

на автомате, еще не открыв глаза, протягивю руку к низкому столику у изголовья... и хватаю пустоту. Что за? Впрочем, еще до того, как открыть глаза, я вспоминаю, что произошло ночью. Ноль-один, не в мою пользу. Кое-кто, не будем показывать пальцем, но глаза у него чернющие, умудрился таки протащить меня сквозь два мира к себе. На следующий раз учтем. Но, черт побери, я хочу курить! А сигареты остались дома...

Вот теперь я наконец открываю глаза и сканирую окружающее пространство на предмет наличия столь необходимой мне сейчас отравы. Безрезультатно. В комнате только постель, занятая мной, и низкий письменный стол в противоположном углу.

Прибью. Вот только найду - и прибью. Знает ведь, зар-раза, что я всегда курю с утра пораньше! У кого-то чашка кофе и сигарета, а у меня сигарета и чашка чая, и именно в таком порядке.

Так, ладно, эмоции потом. А сейчас мне нужна сигарета, желательно - вкусная, лучше всего - знакомая... Как там это было?... Три... два... один!

Щелкаю пальцами и в них появляется ментоловая Vogue. Один-один, моя сила теперь при мне.

Один-два, моя одежда исчезла в неизвестном направлении.... Ладно, если он думает, что это помешает мне отправиться исследовать дом - сильно ошибается.

Доброе утро, прекрасный мир!



Завернувшись в простыню, я вышла из комнаты. Справа по коридору была еще одна дверь и окно, выходящее в сад, слева две двери и лестница на первый этаж. Вспоминается как я "навернулась" с этой лестницы, когда была здесь первый раз, полупрозрачной проекцией, просто, чтобы заставить непроницаемого хозяина дома поволноваться. Безуспешно. Глаза у него расширились, стали еще темнее, хотя куда уж дальше - и все. "Не вздумай повторять этот фокус, когда будешь здесь во плоти", - были его единственные слова. Я взбесилась и весь вечер молчала.



Хозяина дома я нашла в кабинете на первом этаже. Спящим. Перед компьютером. Десяток окон с таблицами и чем-то непонятным меня не заинтересовали совершенно, а вот листок блокнота, валявшийся на полу около стола привлек больше моего внимания. Потому что на нем был рисунок, вернее, портрет. Короткие штрихи, резкие контуры, тонкие линии остро заточенного карандаша. В глаза бросалась тонкая семилучевая звезда на левой скуле, под внешним уголком глаза.

Я коснулась пальцами своей скулы, где два года назад появилась такая же. Вот только карандаш был простой, серый, и по рисунку нельзя было понять, что на самом деле звезда неотличима по цвету от моей кожи, и лишь изредка меняет цвет. И увидеть ее можно только в определенные моменты. Очень четко определенные моменты. И никоим боком не на проекции.

Та-ак... что еще я пропустила в собственной личной жизни?

Я упала на диван в соседней комнате и принялась инспектировать собственную память с особым упором на минувшую ночь. Ни-че-го. То есть до того момента как я рухнула ему на руки со стоном "Почему это всегда так тяжело?" после перехода и одновременной маскировки собственного исчезновения оттуда, где я была до этого - и это все в проекции - все в порядке, память услужливо демонстрировала все события в прямом и обратном порядке и вразброс тоже, а вот потом - ничего. Следующим воспоминанием было пробуждение и отсутствие сигарет в радиусе досягаемости тушки.

Когда я валяюсь без сознания или сплю, звезду не видно. Напрашиваются два варианта развития событий...

Помотав головой, я поднялась с дивана, вернулась в кабинет, чтобы забрать рисунок, после чего, все-таки выйдя в коридор, чтобы не разбудить "гостеприимного хозяина" вспышкой энергии, открыла портал и шагнула в собственную спальню.

---

...петь и танцевать...

Она сказала "Если хочется петь и танцевать, то надо петь и танцевать"...

Мне не хочется петь, когда я прихожу сюда. Мне не хочется танцевать.

Мне хочется впитывать стоящий в воздухе звон, тяжелый запах дыма и яркий свет почти не греющих костров. Мне хочется показать его другим, но я не хочу приводить их сюда, зная ЧЕЙ это мир.

И лишь уходя, падая в овал портала, я осознаю, как устало мое тело, как неподвижность заполняет меня мягким теплом, и как молчание медом окутывает голосовые связки.

Потому что только так я могу впитать то, что здесь есть, только так могу взять это с собой и показать кому-то другому.

И я пою и танцую, среди тысяч звенящих костров, восхищаясь этим миром и прося разрешения взять частицу его с собой. Впитывая его реальность. потому что то, чего я хочу, немыслимо для меня без пения и танца.

---

Тихо.

я закрываю глаза, призывая танцующие искры. Происходящее не слишком отличается от того, что было, когда я оказалась здесь впервые. Только тем, что за моим плечом теперь стоит полупрозрачная фигура из молочно-жемчужного тумана, сквозь которую я увижу собственный мир, если повернусь.

Я ищу мир.

Я не знаю, каким он может быть, я знаю только, что он есть, и что он есть среди этих искр.

И теперь я вглядываюсь в них до боли в закрытых глазах, а разум моего мира рассказывает мне об этих мирах и их создателях.

- Вампир, - раздается ее голос, когда ярко-золотая с красным блеском искра привлекает мое внимание, и больше никаких комментариев.

Значит, это он чуть не выпил ее, когда я зазевалась в прошлый раз... Интересно, сколько там прошло времени, раз он так изменился?

Я не успеваю додумать, прямо передо мной вспыхивает искра - рождается (или воз_рождается, я никогда не могу сказать точно) очередной мир. Приглядываюсь к нему пару секунд, пока не раздается насмешливое:

- Редкого ехидства создание. Без тормозов вообще, как ты говоришь, и крыши с рождения не было.

Еще на несколько секунд я ныряю в этот мир, уже зная, что это не то, что я ищу, но заинтересованая услышанным описанием его создателя.

Буйство красок, "сюр и психоделика", но вскоре я различаю в нем что-то похожее на систему, вижу его обитателей... И понимаю, что мир действительно не тот. Даже зная только то, что я знаю о предмете моих поисков, я вижу, что ничего подобного я бы там не увидела.

Еще одна искра, на этот раз небесно-голубая. Аланта задумчиво молчит, и я ныряю в мир...

...чтобы оказаться посреди ярмарочной площади в самый разгар циркового представления.

- А-а-а-а! Колдунья! Ведьма! - в притворном ужасе кричит отшатнувшийся от меня клоун, и его приятели тут же осторожно хватают меня за руки, поворачивая, чтобы на меня мог взглянуть "король".

- Ваше величество, колдунья! - бодро докладывает один, и я поднимаю глаза, чтобы взглянуть на "его величество"...

...и застываю на месте.

Я знаю эту ярмарку, я знаю этого парня в дурацкой одежде, я знаю, кто привел его сюда, и уговорил участвовать в представлении. "Хочешь, я там спою для тебя?" - был вопрос, решивший тот спор.

Как из холодной воды, я выныриваю обратно в темноту перед стеной танцующих искр.

- Еще один твой мир? - понимающе спрашивает Аланта. Я только киваю в ответ, снова всматриваясь в "стену", отмечая для себя только что отброшенный мир. Сколько же их я создала такими вот необдуманными "взмахами пера"?

Еще один мир. Темно-серый с тускло-жемчужным блеском. Что-то до боли знакомое, но мне никак не удается вспомнить, что именно. Я ныряю туда прежде, чем Аланта успевает хоть что-то сказать.

Замок. Огромный, роскошный замок, наполненный дымом благовоний. Звук моих шагов тонет в пушистых коврах, лежащих на полу и висящих на стенах. Здесь я тоже была, всего однажды, но получив приглашение приходить, когда захочу.

Убежище создателя того мира, который я ищу. В котором он почти не бывает теперь.

Мне хочется остаться здесь, забраться с ногами в одно из огромных мягких кресел в гостиной, или даже рухнуть на роскошную кровать в спальне и уснуть, но мой поиск не дает мне.

Искры снова танцуют передо мной, и теперь я ищу мир, хоть чем-то похожий на тот, что я только что покинула.

Аланта что-то говорит, но я не могу сосредоточиться на ее словах. Безумие поиска уже захватило меня, я ныряю во все миры без разбора, если они хоть чуть-чуть похожи на то, что я ищу, оставаясь там на несколько секунд и выныривая обратно.

Дымчато-серая искра, Аланта уже кричит, пытаясь остановить меня, но ее призрачные руки не способны поймать мое тело.

Я ныряю в этот мир...

...и едва не задыхаюсь от дыма. Дым повсюду, дым тысяч костров, сложенных из ароматной древесины. Секунда - и я уже не чувствую его, я дышу этим дымом, как в жизни дышу воздухом, и теперь я слышу звуки. У каждого костра свой, от каждого раздается своя мелодия.

Я узнаю многие из них, хотя еще больше мне неизвестны.

Опустошенность столь же сильна, как и затопившее меня раньше безумие.

Нашла.

И что теперь?

Звук моего имени возвращает меня к реальности.

Аланта, должно быть, совсем отчаялась, раз прибегла к этому средству.

Я окидываю взглядом найденный мир, мое новое сокровище, запоминая его, запоминая, как попасть в него, его костры, их дым и их музыку - и возвращаюсь. Стена танцующих искр снова перед моими глазами, но я тут же поворачиваюсь к Аланте - и в следующую секунду уже засыпаю в мной же созданной пещере.

И в такт моему дыханию шумит прибой, так же устало и ровно. Поиск измотал нас обеих. Но мы нашли то, что искали.

Безумный мир звенящих костров.

---

Тишина и темнота.

Чужие миры рождались и умирали среди пляшущих искр перед моими глазами, но они были мне не нужны. Мне нужен был только один мир - созданный мной от начала и до конца, хотя, какой, к черту, конец, если мы говорим о живом мире, созданный мной, туманный, расплывчатый и неясный, свободный принимать любую форму, свободный изменять сам себя, свободный... Свободная. Её не было среди этих искр.

Но я зачем-то продолжала смотреть на их пляску, как будто наблюдать рождение и смерть чужих миров было самым важным и интересным занятием в жизни.

Её. Там. Нет.

Три слова, перечеркнувшие все. Они не считают её миром. Они не считают меня ровней.

Единственный народ, чьё признание и одобрение были мне нужны, высказали свое мнение.

"Оставайся здесь, сколько захочешь. Ты можешь попасть в любой из них. Таков наш ответ".

Холодная капля скользнула по моей щеке. С удивлением я коснулась глаз пальцами. Я что, плачу? Это что, слезы? Из моих глаз, на моём лице?

- А на чьём же ещё? - я застыла. - Какой смысл рождаться и умирать, и так по кругу, среди пляшущих искр, если создатели этого - должна признать, прекрасного - зрелища даже не умеют плакать? Тоже мне, демиурги-вершители.

Я слушала и боялась поверить, что слышу этот голос, а она продолжала говорить.

- Они не умеют плакать. И глядя на лунную дорожку, они не могут встать и пойти по ней в неизвестность. Их завораживают алые закаты, но они не могут называть их иначе, чем кровавыми, а свечение воздуха называют... "интересным оптическим эффектом", - она словно выплюнула последние три слова, не понимая их значения, но понимая всю глупость, с какой они звучали, когда она их слышала. - Их танцующие искры прекрасны. Их миры великолепны. Но они так давно разучились жить в них!

Я наконец обернулась. Сияющее марево, постоянно меняющая очертания фигура из молочно-жемчужного тумана, сквозь которую просвечивал берег океана, скалы и пещера в них, и я знала, что если взглянуть правее - там будет каменная лестница, а левее и выше - еще одна пещера, добраться до которой можно только на крыльях, что наверху, там, куда ведёт лестница - огромное плато, а далеко справа на нем, между восходом и полуночью - прекрасный источник, воды которого преливаются всеми цветами радуги.

Мир, полный жизни.

- Ты создала меня, и от их признания или не признания ничего не изменится, - Аланта улыбнулась. - Теперь даже ты не сможешь уничтожить меня, не то что кто-нибудь другой. Впрочем, я сомневаюсь, что ты этого захочешь.

Туман наконец принял подобие формы. Овал в полтора человеческих роста по большой оси, дверь в мой мир.

И я шагнула в него, не оглядываясь, лишь краем уха успев уловить странный звук, слабо похожий на стон разочарования, раздавшийся за моей спиной. Я не стала смотреть. Какое мне дело до тех, кто не умеет даже плакать?

---

- Согрей меня! Мне холодно - вот здесь... - ее ладонь, схваченная чужими руками, легла на его грудь - напротив сердца.

Усталость, одиночество, отчаяние - ей казалось, она слышит их в глухих удар пульса под ладонью.

- Мне холодно... - повторил он, прижимаясь к ней, и она не колеблясь обняла его - руками и крыльями.

- Я обниму тебя, - прошептала она. - Дам тебе все тепло, какое могу. Но холод не уйдет - пока ты не захочешь, чтобы он ушел. А мне - вовсе не нужен повод, чтобы в любой момент обнять тебя

---

Такой нежный и такой сильный... Такой чувствительный... Даже сейчас, даже во сне и здесь твое тело отзывается на мои прикосновения. А мои глаза слезятся от усталости, но не могут закрыться... Потому что здесь - ты. И мои глаза не желают пропустить ни одной детали.

Твои ресницы дрожат, тебе что-то снится... Но дыхание ровное, твоя грудь вздымается и опадает так же спокойно, как и прежде, и я не волнуюсь. Я смотрю на волны золота и серебра, перекрывающие мое зрение, когда мой взгляд касается контуров твоего тела.

Я почти не чувствую крыльев, обнимающих тебя. Разве может здесь, в Астрале, онеметь какая-нибудь часть тела? Выходит, может. Но это не важно. Важно то, что ты спишь, и, хотя твои ресницы дрожат, твой сон спокоен. А значит, завтра утром для тебя начнется еще один день, который ты проживешь, потому что он стоит того, а не из странного чувства долга. И какое-то время спустя я снова приведу тебя сюда, и ты снова уснешь, укрытый моими крыльями. И я снова не отвечу на твой вопрос "Зачем?"

Ведь так происходит не "зачем-то" и не "почему-то". Так происходит, потому что я не могу иначе.

---

Солнце в море цвета крови,

Воздух цвета янтаря.

© Грандер Тери

Это не сфотографировать... и я слишком плохо умею рисовать, чтобы суметь передать это в рисунке. «Воздух цвета янтаря»... так бывает летом на рассвете, когда ночные облака еще не ушли с неба. Так бывает осенним вечером. Теплый свет, слишком мягкий, чтобы быть дневным, слишком яркий, чтобы называться сумерками... Совсем недолго, полчаса, максимум – час, как редко мне удается его заметить... Паук на рассвете и закате терял рассудок, вампиры на рассвете и закате спят... Я не сплю, и не схожу с ума, но как же редко я замечаю...

«Солнце в море цвета крови, воздух цвета янтаря»...

Прожитые и давно забытые жизни стучатся в раму распахнутого окна, требуя вспомнить...

Рассветы на берегу океана цвета молока, у входа в пещеру, в глубине которой, на ложе из сонных трав спит тот, кто дороже всех в мире...

Но свет все ярче...

Небо светлеет, облака разбегаются...

И вот уже шар расплавленного золота поднимается на лазурный свод.

Воздух прозрачен. И янтаря больше нет.

До следующего рассвета.

---

подчинить

Теперь я верила, что можно до крови прокусить собственные губы.

Лёжа среди шёлковых простыней и тяжело дыша, по-прежнему связанная, я пыталась разобраться в том, что же я только что пережила.

И не могла понять саму себя.

Я до крови прокусила губу, не позволив себе издать ни звука, и это только добавило ощущениям интенсивности.

Никто и никогда не мог заставить меня подчиниться. Не важно в чем. Даже если я кого-то и слушалась - он мог не тешить себя надеждой, что ему удалось невозможное. Потому что я не слушалась. Я действовала так, как считала нужным, не обращая внимания на то, что эти действия выглядели как послушание.

Я никогда никому не подчинялась.

До этого момента.

Верёвки исчезли с моих рук, но я почему-то не спешила воспользоваться обретённой свободой.

Я пыталась и не могла понять, как я - я, больше всего в жизни дорожащая собственной свободой и силой, достотачной, чтобы действительно никому не подчиняться - только что позволила сотворить с собой такое. И, более того, я этим наслаждалась. Каждой секундой, каждым ускользающим мигом происходящего, кусая губы и запрещая себе издавать малейшие звуки.

И - прежняя я ужаснулась бы подобному желанию - я хотела, чтобы это повторилось.

Я окончательно перестала себя понимать.

Рядом со мной раздался тихий смех, и чужие руки легли на мою талию чудовищно собственническим жестом, которому я не имела ни малейшего желания сопротивляться.

- Потому что раньше тебя пытались подчинить ради твоего подчинения, а не ради тебя самой.

И я послала прежнюю себя ко всем чертям. Никто не обязан знать, что происходит, когда я остаюсь с ним.

Никто не обязан знать, что меня можно - было, до сегодняшней ночи - подчинить.

---

[боль]

Мне плохо. Невероятно, нестерпимо, до зубовного скрежета и самого дичайшего воя, на который способно мое горло с голосовыми связками.

Мне отвратительно.

Из-за одной кошки.

То есть, это изначально оно из-за одной кошки, но у меня же всякое "изначально" имеет свойство трансформироваться... во что-нибудь, далеко не всегда с этим изначальным связанное.

А кошка - это всего лишь щелчок, эхо которого сорвало лавину.

Как-то я непоследовательна, сначала прогоняю всех от себя, а потом страдаю от одиночества.

Вынуждена признать, что когда прогонять было некого, подобные приступы жалости к себе были хоть и интенсивнее, но реже.

А теперь я это наблюдаю каждый месяц, с подозрительно физиологической периодичностью.

Может быть, это потому что раньше я ничего не "собирала на свою шкуру" в течение месяца?

А таблички по типу "Мне плохо! Утешьте меня!" не срабатывают. Потому что как бы я ни хотела получить это самое утешение... Кажется, я вполне успешно убедила окружающих в том, что они не способны мне его дать...

Я по-прежнему никому не доверяю настолько, чтобы позволить себе расплакаться, уткнувшись носом в плечо, просто потому, что накопившееся напряжение иначе не сбрасывается.

Никому не доверяю и не позволяю узнать себя настолько, чтобы, расплачься я таким вот образом, просто обнять и гладить, ни о чем не спрашивая и не пытаясь что-нибудь сказать.

Я всегда говорила, что чтобы жить со мной, надо быть телепатом.

---

Я надеюсь, что у меня хватит сил...

Я очень надеюсь, что у меня хватит смелости...

Что хватит отчаяния рвануть эту маску, распахнуть грудную клетку, пусть в ней уже не бьется сердце...

Вот она я, вся - перед тобой.

Я надеюсь, что у меня хватит сил принять то, что случится потом, не важно, что это будет.

И я надеюсь, что если Мир все-таки решит отыграть мой сценарий - у меня хватит сил больше не надевать эту маску.

---

Ненавижу эти дни месяца. Не-на-ви-жу.

У меня в эти дни сексуальное напряжение обостряется. И жажда крови. Забавную форму компенсации выбрали моя тушка с подсознанием.

Не-на-ви-жу.



Я хочу ощущать чужие руки на своем теле. Вернее, очень конкретные "чужие" руки. И губы. Хочу, чтобы меня целовали. Гладили. Ласкали. Касались самых потаенных уголков моего тела. Хочу извиваться от удовольствия и стонать, не умолкая. Хочу чувствовать, как до предела сжимается пружина напряжения внутри меня, и как все тело содрогается в последней вспышке наслаждения.

И чувствовать его наслаждение.

---

I. Just. Can't.

Do you know that it’s all true? I’m writing those fiction stories, pretending it’s all only fictional, but... it’s all true. Change the place, change the time, his name into yours, yours into mine and it would be completely real story... Well, now you know that. And so what? That wouldn’t bring us close, I know it perfectly.

I just can’t help it.

I just can’t.

---

Петь...

Я могу петь любые слова с любым настроением, если не понимаю их. Даже если я знаю, о чем они, я могу превратить презрение в спокойствие, злость – в улыбку, пожалуй, иногда мне даже удается превратить холод в тепло.

Но я не умею создавать их. Я пою чужие песни, потому что моих – просто нет. Я не запоминаю мелодии, случайно возникающие в моем разуме, мне "нечем" их запоминать, я не знаю, как заставить их прозвучать вне моей головы, чтобы их услышали другие.

И поэтому пою чужие, вкладывая в них то одно, то другое, заставляя себя забыть, что в них уже есть настроение и чувства.

Я редко пою кому-то.

---

Снова хочется курить.

Что-нибудь крепкое и вкусное, вдыхать едкий дым и смотреть, как сизые линии извиваются в солнечном луче. Хочется сбежать, все равно куда, просто – прочь.

Да, я намеренно прерываю тот рассказ.

«Ты – вокалист, тебе курить – нельзя!» - призрак сигареты выхватывают из моих рук. «Кто бы говорил!» - усмехаюсь я, возвращая ее обратно.

«Уела» - давно приевшаяся табличка, возникает над его головой и через миг исчезает.

А еще хочется спать и видеть цветные сны. Лучше, если чужие. Лучше – если те, о которых их хозяева утром помнят лишь «снилось что-то... не помню».

Как сегодня...

---

Follower

Yuugai no Tenshi... Больно, черт побери. Больно просыпаться. Да еще и этот страх, обычный для меня - 'это правда, или только мое воображение?' Must we commit taboo just to be together? Мне вдруг стало невероятно больно слышать твой голос. А я всё равно слушаю, с каким-то мазохистским удовольствием вслушиваясь в слова незнакомого языка, произносимые столь родным голосом...



А может, надо было оставить тебя алхимику, который по какому-то недоразумению стал моим хранителем а не твоим?

Then smile and start going out with someone else?

*grins sarcastically* Too late. It's overdose. of your voice, of your looks, of your charm...

Хочется выбежать из дома и бежать, пока тело не откажется двигаться, пока легкие не начнут гореть, а голова - кружиться от недостатка кислорода. Упасть на колени и выть, почти как ты в моем сне...

Вот только...

Утро.

Надо вставать, приводить себя в порядок и ехать в институт. Надевать маску веселого безразличия, здороваться с людьми, которых я едва знаю и которые мне безразличны так же, как я - им.

А в наушниках все равно будет звучать твой голос и я буду подпевать тебе, глядя непонятно куда пустыми глазами.

И по-прежнему хочется выть.

Но меня ждут дома, и я снова надену маску и пойду туда.

Слушая твой голос, вспоминая сны-которые-не-сны.

I'm your follower...

@музыка: Pierrot

---

- Начальника стражи ко мне! - прокричал раджа, едва болтливые рабыни скрылись за занавеской, что отделяла покои раджи от большого зала.

Я прижалась к колонне и замерла, надеясь, что меня никто не заметит, как не замечали до сих пор.



- Я слышал, - начал раджа, когда начальник стражи появился перед ним, - что ты пишешь песни в те ночи, когда луна стоит высоко. Рабыни, слышавшие их, уверяют, будто так могут петь лишь небесные духи. Отвечай, правду ли они говорят?

- Не гневайся, великий раджа, - мужчина перед троном склонился в почтительном поклоне, - но я не могу тебе ответить, ведь я никогда не слышал пения небесных духов. А что до песен, которые я пишу в те ночи, когда все спокойно в твоем дворце и стража не нуждается в моих приказах... Свет луны заставляет меня думать о вещах, о которых не подобает думать начальнику стражи во дворце раджи... Твоей милостью я сыт и одет, и мне подчиняется множество людей, о великий раджа... но небесная царица-луна заставляет меня мечтать об иной жизни, странные картины вижу я в ее свете. Города, которых не бывает на земле и люди, которых я никогда не мог видеть, речь, которую я не понимаю... и эти песни.



Я не слушала, что начальник стражи говорил потом. Одного взгляда на этого человека мне было достаточно, чтобы увериться в своих подозрениях. Когда он ушел, опустив голову, я вышла из-за колонны.

- Не гневайся на начальника твоей стражи, о великий раджа, - произнесла я, преклоняя колени. Одежда, бывшая на мне, сменилась на богато расшитый кафтан и шаровары за миг, до того, как меня заметили.

- Почему это я не должен гневаться на него? - резко спросил раджа. - И кто ты такая, что так спокойно входишь в мои покои и позволяешь себе говорить со мной?

- Меня послали те, чей голос твои рабыни приписывают тому, кто только что ушел. Не ты один, о великий раджа, обеспокоен. Меня послали узнать, что происходит с этим человеком и я узнала...

- И что же с ним происходит? Почему он грезит о другой жизни вместо того, чтобы командовать дворцовой стражей?

- Он не грезит о другой жизни, пока не светит полная луна, о великий раджа. А лунный свет пробуждает воспоминания одного из нас, заключенного в его теле.

- Как такое может быть?

- Я расскажу тебе, великий раджа. Нас, Поющих Духов, может быть лишь тысяча в этом мире. Мы не рождаемся и не умираем, но однажды, очень давно, один из нас исчез. Все мы были удивлены и опечалены, и стали искать объяснение произошедшему. С тех пор прошло много лет, мы так и не смогли узнать, что случилось с нашим собратом, и лишь немногие продолжили поиски. Я - одна из этих немногих. Я долго странствовала по миру, принимая разные обличия, перемещаясь в прошлое и будущее...

- Так ты знаешь будущее?!

- Я сказала "будущее", о великий раджа, чтобы тебе было понятнее, потому что события, о которых я сейчас расскажу, еще только готовятся произойти. Для Поющих Духов не существует понятия времени, все события этого мира, все, что уже произошло или только готовится произойти - все они равны для нас, потому что не имеют никакого значения. Значение имеют лишь люди, способные слышать нас, а таких немного, хоть и больше чем нас. Я не знаю будущее в том смысле, который подразумеваешь под этими словами ты, о великий раджа, потому что события не имеют для меня значения, и я не помню их. Я помню людей, но для тебя не имеют значения люди. Позволь мне продолжить мой рассказ, великий раджа.

- Продолжай. Я слушаю тебя.

- Я нашла своего пропавшего собрата. Я не знаю, что произошло, но я нашла его заключенным в человеческом теле, и прежде, чем я сумела поговорить с ним, произошло несчастье, и этот человек погиб. Внезапная смерть, как я могу судить, ошеломила духа, заключенного в его теле, и он не смог вернуться к нам, потеряв часть своей памяти. Теперь я нашла его, заключенным в теле начальника твоей стражи, великий раджа...

- И чего же ты хочешь от меня? Зачем мне все это рассказываешь?

- Я хочу вернуть своего собрата. И человек, и дух страдают, а я не хочу, чтобы мой собрат страдал. Я - Поющий Дух, мое призвание - нести спокойствие и радость.

- И как же ты намерена его вернуть? И что случится потом, когда тебе это удастся? что будет с моим начальником стражи?

- С ним не будет ничего, о великий раджа, лунный свет перестанет тревожить его, он забудет те песни и будет обычным человеком. А что до того, как я намерена вернуть моего собрата... Пусть это останется моей тайной, великий раджа. Уверяю тебя, ничто не угрожает ни этому человеку, ни твоему дворцу, ни тебе.

"Если кому-то здесь и грозит опасность, то это мне", - добавила я про себя.

- В таком случае, зачем ты мне все это рассказала?

- Ты был обеспокоен, великий раджа. Ты сердился на человека, который ничего не сделал.

- Ну что ж, ты успокоила меня, Дух. Однако, ты разбудила мое любопытство. Правда ли ваше пение столь прекрасно, как о нем говорят.

Я улыбнулась.

- Реши сам, великий раджа.

И я запела. На языке, который еще никогда не звучал на этой земле, который никто из этих людей никогда не слышал и не услышит, песню, которую однажды напишет человек, чье тело станет темницей для моего брата.



Мне снился страшный сон, где никого не было рядом.

Я не могла говорить, и почти забыла, кто я.

Не ошибаешься ли ты? Или тебя захлестывает волнение?

Один из тех снов, где все понимаешь

И ничего не можешь сделать.



Я не прощу тебе твою печальную песню.

Я ухожу в древнее место, которое могу назвать домом,

Который кажется таким далеким.



Ты однажды сказал: "Я не хочу ничего оставлять позади"

В тот день, там

Ты услышал. Как я, пусть дрожа, пообещала.

Крошечное обещание.



Я не прощу тебе те неуверенные слова.

Я ухожу в древнее место, которое могу назвать домом,

Который я так долго искала



Ты однажды сказал: "Я не хочу ничего бросать"

В тот день, там

Ты слышал меня. Не будучи уверенной, я продолжала петь

Обещание, о котором никто не знал



- Здравствуй, - услышала я, как только песня смолкла. Голос, который я не смогла забыть за все то время, что не слышала его. Голос, которому еще только предстоит спеть эту песню.

- Здравствуй, брат, - улыбнулась я. Дворец раджи остался далеко, в мире людей, а мы стояли на обрыве над морем, том самом обрыве, о котором я только что пела. - Добро пожаловать домой.

@музыка: Kirito - Exit

---

Shared glances, timid smiles, so-called-casual touches of hands. Oh yes, nobody could see it coming! I am nobody then, right? Well, yes, I am. I just somehow saw the signs of this coming and hid well.

My brother and my room-mate. Nothing strange at all, considering how much time the three of us spent together.

Yet sometimes, when walking alone in the rain to the nearby park, I'm jealous of them.

---

don't break...

Maybe, I'm imagining things, but...

I hear hints of it in your voice.

Don't even think of it, do you hear me?

Don't even think of breaking. I need your strength. And I will, in turn, be strong for you. So that you would always have a place, even if in Dreamland only, where you could rest. Where you'd be taken care of and lulled to sleep by a steady rhythm of a loving heart.

Don't even think of breaking. I need you.